КАНОН МЕССЫ

начинается с приветствия «Dominus vobiscum» («Господь с вами»), которое имеет параллель в литургической традиции Египта. На лат. языке фразы из вступительного диалога впервые встречаются у сщмч. Киприана Карфагенского в форме «Sursum corda» - «Habemus ad Dominum» («Ввысь сердца» - «Имеем ко Господу» (Cypr. Carth. De orat. Dom. 31; этот диалог часто воспроизводится в сочинениях блж. Августина: Aug. De civ. Dei. 22. 8; Idem. Serm. 227; Idem. De ver. rel. 3. 5; Idem. In Ps. 148. 5). Подробнее см.: Bouman. 1950; Bernhard. 1988.

букв. переводится как «Предисловие». В качестве предварительной части собственно К. м. префация стала рассматриваться только в средние века, когда ее громкое чтение для народа было противопоставлено тайному чтению остальной части евхаристической молитвы. Однако в период поздней античности слово praefatio означало скорее «торжественно произносимая речь», «провозглашение» (подробнее см. в ст. Префация). По первым словам префация называется также «Vere dignum» («Воистину достойно»). Эти слова являются отражением слов народа во вступительном диалоге - «Dignum et iustum est» («Достойно и праведно есть»). В лат. традиции префация обычно содержит прославление Бога в связи с празднуемым событием и служит вступлением к Sanctus. Темы сотворения мира и Божественного домостроительства в отличие от вост. анафор отражены в ней предельно кратко.

Сщмч. Киприан Карфагенский называет praefatio вступительным диалогом, а то, что следует за ним, именует oratio (Cypr. Carth. De orat. Dom. 31; возможно, под oratio здесь имеется в виду Молитва Господня «Отче наш» или сама по себе, или как часть евхаристической молитвы). У блж. Августина этот термин не встречается (ср.: Aug. Serm. 227). В галликанской традиции префации называются contestatio и immolatio missae, в испано-мосарабской - inlatio. Термин praefationes в литургическом смысле впервые встречается в 12-м каноне Милевского Собора (416) (CCSL. 259. P. 365). Позже о папе Геласии сообщается, что он составлял «префации таинств и молитвы» (LP. Vol. 1. P. 255; Gennad. Massil. De script. eccl. 94 // PL. 58. Col. 1116).

Древнейшие варианты префаций отражены в арианских фрагментах кард. Анджело Маи. Основной корпус префаций собран в рукописных Сакраментариях: в Веронском Сакраментарии находится 267 префаций, в Сакраментарии Геласия (Gelasianum Vetus) - 54, в Сакраментарии Григория (Hadrianum) - 14, в Желлонском и Ангулемском Сакраментариях - ок. 200, в Фульдском Сакраментарии X в.- 320.

Бурхард, еп. Вормсский (965-1025), основываясь на подложной декреталии папы Пелагия II (579-590), считал, что должно быть только 9 префаций на праздники (часть из них отражены в Hadrianum - на Пасху, Пятидесятницу, Вознесение Господне, Рождество Христово, Епифанию, память святых Петра и Павла; добавлены префации для Великого поста и на праздник св. Креста, а также префация на праздник Св. Троицы). Позже эта декреталия вошла в Декрет Грациана и стала одной из причин резкого ограничения количества префаций в рим. Миссале.

В 1095 г. папа Урбан II на Соборе в Пьяченце установил префацию о Пресв. Деве Марии (Honor. August. Gemma anim. 1. 120 // PL. 172. Col. 583; Capelle. 1942). В тридентском Миссале 1570 г. содержалось 11 префаций, в последующих печатных изданиях их было ок. 20. Неск. новых префаций были составлены для неогалликанского парижского Миссала 1738 г. В нач. XX в. введены префации для заупокойных месс, на память св. Иосифа Плотника (1919), Царя Христа (1925) и Св. Сердца (1928). В Миссале папы Павла VI 1970 г.- 81 префация, 1975 г.- 84 (Ward A., Johnson C. The Prefaces of the Roman Missal. R., 1989).

Стандартным является текст префации 4-го воскресенья после Богоявления из Сакраментария Геласия (в Сакраментарии Бергамо это префация вотивной мессы Пресв. Девы в субботу). Подробнее о префациях К. м. см.: Capelle (2). 1952; Mohrmann. 1953; Bouyer. 1966; Jungmann. 1953. P. 21-37.

(Hymnus angelicus) в рим. К. м. представлен в той же полной форме, что и в анатолийских анафорах; 1-я часть основана на Ис 6. 3 и Дан 7. 10. Слово «Deus» добавлено из старолат. версии Книги прор. Исаии. Когда именно Sanctus был включен в К. м., неизвестно. В Сев. Африке он упоминается только в 484 г. Виктором, еп. Виты (Vict. Viten. De persecut. Vandal. II 100 // CSEL. 7. P. 70-71), в Италии в сер. V в. у св. Петра Хрисолога (Petr. Chrysolog. Serm. 170. 2). Согласно Liber Pontificalis, пение Sanctus в Риме установил папа Сикст I (LP. Vol. 1. P. 128), однако свт. Иннокентию I этот раздел еще не был известен. В трактате, написанном ок. 400 г. и сохранившемся под именем свт. Амвросия Медиоланского, говорится, что пение Sanctus является восточным обычаем, который известен лишь в некоторых местах на Западе (Chavoutier L. Un libellus Ps.-Ambrosien sur le Saint-Esprit // Sacris Erudiri. 1960. Vol. 11. P. 136-191). 3-й канон Вазионского Собора 529 г. предписывает петь Sanctus на всех мессах, но это установление могло иметь локальный характер.

Возможно, Sanctus был введен под антиохийским влияним (Gy. 1972) или в результате тринитарных споров (Spinks. 1991). К. Гамбер доказывал, что это произошло при папе Сиксте III (432-440) (Gamber. 1960).

В раннее средневековье существовал обычай прерывать чтение К. м. на время пения Sanctus. Еп. Турский Герард в 858 г. отмечал, что священники должны петь Sanctus вместе с народом (Capitula Herardi. 16 // PL. 121. Col. 765; ср.: Admonitio generalis (789). 70 // MGH. Capit. T. 1. P. 59). В Ordo Romanus I 16 говорится, что папа не начинает чтение К. м., пока не закончат пение Sanctus.

Benedictus (Пс 117. 25-26; Мф 21. 9), 2-я часть Sanctus, впервые упоминается свт. Кесарием Арелатским (Caes. Arel. Serm. 73. 2 // CCSL. 103. P. 307), но это свидетельство также может считаться локальной особенностью. В большинстве ранних рукописей Benedictus вообще не отмечается. В ср. века Sanctus и Benedictus были четко разделены, поскольку пелись по-разному. Исполнение Sanctus характеризовалось значительно большим разнообразием. В тридентском чине хор пел Benedictus уже после Пресуществления Св. Даров при продолжающемся тайном чтении К. м. священником. После литургической реформы единство Sanctus и Benedictus было восстановлено по образу восточных анафор, где они представляют собой единую аккламацию.

Распятие. Миниатюра из Желлонского Сакраментария. 790–800 гг. (Paris. lat. 12048. Fol. 143v) («Итак, Тебя») - молитва о принятии приношения, переходящая в intercessio I (состоящее из: «Te igitur» (о Церкви), «Memento, Domine» (о живых), «Communicantes» (поминовение святых). «Te igitur» присутствует в арианских фрагментах А. Маи и упоминается в послании свт. Иннокентия I Децентию, еп. Губбио. Ряд ученых (Древс, Кажен, Баумштарк) доказывали, что «Te igitur» изначально находился после разд. «Unde et memores».

Мн. исследователи (до Маццы включительно) полагали, что ранняя форма рим. «Te igitur», соединенного с «Quam oblationem», сохранилась в испано-мосарабской традиции как Post pridie (Férotin М. Le Liber Ordinum en usage dans l'Église wisigothique et mozarabe d'Éspagne. P., 1904. Col. 321-322; Idem. Le Liber Mozarabicus Sacramentorum et les manuscrits mozarabes. P., 1912. Col. 641. N 1440). Однако объяснить, как такое могло произойти, эти ученые не могут. Если рим. К. м. с архаичным «Te igitur» был заимствован испан. Церковью до араб. завоевания, не ясно, почему он был раздроблен и обрел форму, значительно отличавшуюся от римской. Более того, невозможно доказать, что текст «Post pridie» не подвергался редактированию и отражает все особенности древней римской евхаристической молитвы (см. также критику этой гипотезы: Eizenhöfer. 1956).

Поминовение папы Римского в К. м. вне пределов Рима входит в 4-й канон Вазионского Собора (529) и связано с Римским Собором при папе Симмахе (Ennodius. Libellus pro Synodo. 77 // MGH. AA. T. 7. P. 59).

По мнению Б. Капелля, Алкуин сделал в «Te igitur» (по версии Сакраментария Григория) неск. вставок, в частности слова «et antistite nostro» (из Сакраментария Геласия) и «et omnibus orthodoxis» (из ирл. традиции) (Capelle. 1946; см. также: Idem. 1955).

(«Помяни, Господи») - поминовение живых. Изначально, видимо, было связано с чтением диптихов диаконами. Известно, что блж. Иероним осуждал обычай читать вслух имена сделавших приношения (Hieron. In Jerem. II 108 // CSEL. 59. P. 146-147). В Миссале Стоу этот раздел начинается со слов «Memento etiam», т. е. так же, как и раздел о поминовении усопших. Следов., они могут иметь общее происхождение. Тексты были включены в К. м., вероятно, для удобства совершения службы одним священником (Ratcliff, Couratin. 1969), возможно, уже в VI в. (Kennedy. 1938). После того как К. м. стал читаться тихо, имена тоже произносили тихо (Bernhold. Microlog. 13). Фраза «pro quibus Tibi offerimus» («за которых приносим Тебе») может также являться интерполяцией Алкуина (Stuiber. 1954).

(«Имея общение») - раздел, в к-ром поминаются святые: Дева Мария, 12 апостолов и 12 рим. мучеников. Вероятно, в древности этот раздел был связан с системой стационального богослужения. В Веронском Сакраментарии есть варианты «Communicantes» для праздников Вознесения Господня и Пятидесятницы. В др. Сакраментариях встречаются варианты для Рождества Христова, Епифании, Великого четверга и Пасхи. По мнению В. Л. Кеннеди, список имен святых в этом разделе и в разд. «Nobis quoque» был отредактирован при папе Геласии (Kennedy. 1938. P. 189). К. Калверт обнаружил в «Communicantes» общие места с проповедями свт. Льва I Великого (Callewaert. 1948; гипотеза неоднократно обсуждалась в научной лит-ре: Capelle. 1953; Botte. 1957; Di Napoli. 1995; см. также более ранние исследования: Baumstark. 1921; Borella. 1946).

В средние века в некоторых рукописях встречалась вставка, сделанная в «Communicantes» папой Григорием III (см.: LP. Vol. 1. P. 417). Были попытки расширить список имен святых (Maurice. 1938; Franz. 1902. S. 613). После долгого перерыва в этой традиции в 1962 г. папа Иоанн XXIII добавил в «Communicantes» имя св. прав. Иосифа Обручника.

(«Итак, сие») - 2-я молитва о принятии приношения, завершающая intercessio. В рукописях отмечается большая мобильность и множество вариантов этой молитвы на разные случаи (10 - в Веронском Сакраментарии, 41 - в Сакраментарии Геласия, 6 - в Сакраментарии Григория). Слова «diesque nostros in tuo pace disponas» («и дни наши в мире Твоем устроишь») ввел свт. Григорий Великий (LP. Vol. 1. P. 312; Beda. Hist. eccl. 2. 1 // PL. 95. Col. 80; Ioan. Diac. Vita S. Greg. Magn. 2. 17 // PL. 75. Col. 94). Согласно теории Бунзена и Каброля, «Hanc igitur» изначально составляла единый текст с «Quam oblationem». Реконструкцию раннего варианта этой молитвы см.: Kennedy. 1936.

(«Каковое приношение») - 3-я молитва о принятии приношения, или 1-я эпиклеза (о преложении Св. Даров): «Сие приношение Ты, Боже... сподоби сделать благословенным, приемлемым... да будет оно нам Телом и Кровью... Господа нашего Иисуса Христа».

Аналог «Quam oblationem» в «De sacramentis» включает характерный для евхаристического богословия IV в. термин figura: «Dicit sacerdos: Fac nobis, inquit, hanc oblationem scriptam, rationabilem, acceptabilem, quod est figura corporis et sanguinis domini nostri Iesu Christi» (Ambros. Mediol. De sacr. IV 5. 21). Если анафора «De sacramentis» отражает раннее состояние текста К. м., то этот термин мог быть исключен впосл., как вызывающий еретические толкования. Превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы как в рим. К. м., так и в «De sacramentis» описывается с помощью глагола «сотворить» (facere), что имеет параллели и в вост. традиции (см., напр.: Cyr. Hieros. Mystag. 5. 7). Слово «ratam» в «De sacramentis», как и во мн. рукописях К. м., отсутствует. Скорее всего оно является синонимом «rationabilem», к-рое основано на 1 Петр 2. 2 и Рим 12. 1 (Michels. 1944).

Исследователи отмечают, что разд. «Quam oblationem» не имеет логической связи с предшествующим разделом, что дает основание предполагать его иное местонахождение в первоначальном варианте. На основании фрагмента послания папы Геласия (Gelasius, papa. Ep. fragm. ad Elpidium. 7. 2 // PL. 59. Col. 143) ряд ученых допускают возможность существования полноценной эпиклезы с призыванием Св. Духа в рим. К. м. (обсуждение проблемы см.: Lallou. 1943; Callewaert. 1949; Marini. 1976).

(«Который прежде чем») - institutio, к-рое в отличие от др. традиций основано преимущественно на Евангелии от Матфея (Ratcliff. 1957). Enim во фразе «Hoc est enim Corpus Meum» соответствует версии Vetus Latina. Сщмч. Киприан в письме 253 г. к Цецилию, еп. г. Бильта, цитирует Мф 26. 27-28 в похожей форме (Cypr. Carth. Ep. 63. 9). При этом добавляет, что заповедь о воспоминании в 1 Кор 11. 23-26 может быть «соблюдена только в том случае, если мы будем делать то же, что делал Господь» (Idem. Ep. 63. 10). Епископ «исполняет обязанности Христа (vice Christi), воспроизводя то, что совершил Христос; и тогда он приносит в Церкви полную и совершенную Жертву Богу Отцу, когда приносит ее так, как принес Христос» (Idem. Ep. 63. 14). Выраженное здесь богословие было воспринято последующей рим. традицией, сделавшей акцент на чтении установительных слов как самом важном моменте Евхаристии. Освящающее действие слов Христовых подчеркивает и свт. Амвросий Медиоланский (Ambros. Mediol. De sacr. IV 14-17; Idem. De Myst. IX 52-54). Учение о том, что institutio является моментом Пресуществления, было окончательно закреплено в Декретах об армянах (22 нояб. 1439) и яковитах (4 февр. 1442) Ферраро-Флорентийского Собора (Denzinger. Enchiridion. N 1321, 1352).

Месса свт. Григория Великого. 60-е гг. XVII в. Худож. Х. Х. де Эспиноза (Прадо, Мадрид)В тридентском чине ключевое значение этого момента в К. м. подчеркивается неск. действиями: возжигается светильник, к-рый горит до потребления Крови священником или до окончания причащения народа; совершается возношение Агнца и коленопреклонения; если есть кадильщик, он совершает каждение, стоя на коленях. Обычай возношения Гостии получил широкое распространение после споров в Парижском ун-те о том, когда хлеб становится Телом - после слов о Чаше или до, независимо от них? (Kennedy. 1944; Idem. 1946). Постановление об этом было принято еп. Одоном Парижским (1196-1208) (Mansi. T. 22. Col. 682). В 1219 г. папа Гонорий III предписал, чтобы этот обычай соблюдался в Англии и Ирландии во время поклонения народа (Liber Extra. III 41. 10). Подробнее см.: Dumoutet E. Le désir de voir l'hostie et les origines de la dévotion au Saint-Sacrement. P., 1926; Browe P. Die Verehrung der Eucharistie im Mittelalter. Münch., 1933. S. 26-70. В этот же период распространяется обычай звонить в колокольчик в момент освящения Даров (со времен папы Григория XI принят всей католич. Церковью). С XIV в. становится обязательным коленопреклонение в этот момент. Возношение Чаши впервые отмечено у Вильгельма Дуранда Старшего как новый обычай (Durand. Rationale. IV 41. 50).

В раннее средневековье в текст «Qui pridie» о Чаше - «Simili modo» («Подобным же образом») - была сделана интерполяция - «тайна веры» (mysterium fidei). Впервые она упоминается в толковании мессы Псевдо-Германа (German. Ep. 1). Некоторые считают, что ее цель - подчеркнуть освятительное значение установительных слов. По мнению др. ученых, слова добавлены в связи с действиями диаконов в этот момент литургии (в соответствии с 1 Тим 3. 9). (Подробнее см.: Capelle. 1955.)

(«Посему и мы, воспоминая») - анамнесис, содержащий краткое воспоминание спасительных деяний Христа и указание на приношение. О воспоминании не только Страстей, но и Вознесения Господня говорит сщмч. Киприан Карфагенский (Cypr. Carth. Ep. 63. 16-17 // CSEL. 3. P. 714-715). Большое число вспоминаемых в К. м. этапов Домостроительства спасения приводит Арнобий Младший (Arnobius Junior. Commentarii in Psalmos. 90 // PL. 53. Col. 497). Вариант римского К. м. соответствует «De sacramentis»: вспоминаются Страсти, «от преисподних Воскресение» и Вознесение (ср.: Ambros. Mediol. De sacr. IV 6. 27). Во 2-й части этого раздела формула «De sacramentis» («inmaculatam hostiam, rationabilem hostiam, incruentam hostiam») отличается от рим. варианта не только перестановкой слов («hostiam puram, hostiam sanctam, hostiam immaculatam»), но и наличием важного для евхаристического богословия термина rationabilem, подчеркивающего духовный характер Жертвы, отличающий христ. литургию от языческих и ветхозаветных жертвоприношений. Возможно, отсутствие этого термина в рим. «Unde et memores» связано с тем, что в римской традиции он стал восприниматься как относящийся к Дарам только до их освящения (поэтому он есть в «Quam oblationem», но не нужен и даже было бы ошибкой его употребление после «Qui pridie»). (Подробнее об этом разделе см.: Morin. 1907; Brinktrine. 1922.)

(«На которые») - 4-я молитва о принятии приношения, в которой Евхаристическая Жертва сопоставляется с ветхозаветными жертвами. В этой молитве Мелхиседек называется первосвященником (summus sacerdos), что противоречит библейскому повествованию Быт 14. 18 (в Вульгате он назван sacerdos Dei Altissimi). Выражение summus sacerdos прилагается к Мелхиседеку и в «De sacramentis», где приводится молитва, во 2-й части почти букв. совпадающая с «Supra quae» (Ambros. Mediol. De sacr. IV 6. 27). Амброзиастер говорит, что в К. м. Мелхиседек ошибочно назван «первосвященником», тогда как должно быть - «священник Бога Высочайшего» (excelsi Dei non summus sicut nostri in oblatione praesumant - Ambrosiaster. Quaest. Vet. et Nov. Test. 109. 21 // CSEL. 50. P. 268). Баумштарк предположил, что эта ошибка могла возникнуть при переводе К. м. с греч. языка на латынь (Baumstark. 1929). Однако в греч. тексте «Апостольских постановлений» Мелхиседек также называется архиереем, т. е. первосвященником (Const. Ap. VIII 12). Среди лат. авторов такое наименование было известно св. Зинону, еп. Веронскому (ок. † 372) (Zeno Veron. Tract. I 3. 5), на основании чего был сделан вывод о том, что он знал лат. текст К. м. (см.: Jeanes. 1986). Выражение «summus sacerdos» использовалось многими ранними авторами в отношении Христа (на основании Евр 5. 10). Вероятно, в К. м. подчеркивается, что Мелхиседек является прообразом Христа. Именование Мелхиседека «первосвященником» встречается и в Таргумах (Le Déaut R. Le titre de «Summus Sacerdos» donné à Melchisédech est-il d'origine juive? // RechSR. 1962. Vol. 50. P. 222-229). Наряду с образами Авеля и Авраама, приносящего в жертву Исаака, образ Мелхиседека в древней Церкви был тесно связан с совершением Евхаристии (см. также: Massi. 1966).

Согласно Liber pontificalis, свт. Лев Великий сделал в этот раздел вставку - «sanctum sacrificium, immaculatam hostiam» («святое жертвоприношение, непорочную Жертву») (LP. Vol. 1. P. 239). Однако слова «immaculatam hostiam» есть и у свт. Амвросия (Ambros. Mediol. De sacr. IV 6. 27).

(«Смиренно Тебя просим») - молитва, к-рая может быть интерпретирована или как 5-я молитва о принятии приношения, или как 2-я (восходящая) эпиклеза. В ней содержится прошение к Богу вознести Св. Дары руками Св. Ангела на небесный Алтарь. У свт. Амвросия в похожей молитве говорится об «ангелах» во мн. числе: «per manus angelorum tuorum» (Ibidem). Источником этого прошения являются Откр 8. 3-5 и Лк 1. 11. По мнению Ботта, в ранней Церкви под Ангелом могли иметь в виду Слово Божие (Botte. 1929; Idem. 1929). В XII в. слова об Ангеле в К. м. были переосмыслены в свете Ис 9. 6 (LXX) как относящиеся к Христу - Ангелу Великого Совета. Св. Николай Кавасила указывал на «Supplices te rogamus» как на рим. аналог вост. эпиклезы (Nicol. Cabas. Expl. Div. liturg. 30). С X в. известен обычай целования алтаря в этот момент, закрепленный впосл. в тридентском чине.

(«Помяни также») - 2-е intercessio об усопших. Хотя в раннем варианте К. м. этого раздела не было (еще в Падуанском Сакраментарии Григория чтение этой молитвы предписывается совершать, только если будет поминовение усопших; см: Andrieu. 1921); стиль и лексика молитвы, явно римского происхождения, были характерны для ранней Церкви - «locus refrigerii» («место прохлады»), «in somno pacis» («во сне мира» или «мирным сном») (Mohrmann. Locus refrigerii. 1958). Регулярное чтение этой молитвы в составе К. м. было введено св. Бенедиктом Анианским (см. также: 39-й канон Собора в Шалон-сюр-Сон 813 г. (MGH. Leg. 3. Concilia. T. 2. Pt. 1: Concilia aevi Karolini. P. 281)).

(«Также и нам») - молитва о даровании единения со святыми, среди к-рых перечисляются Иоанн Креститель, 7 мучеников и 7 мучениц. В какое время и в каком объеме, одновременно или нет был создан этот список святых, неизвестно. Св. Альдхельм упоминает лишь 4 мучениц - Фелицитату, Анастасию, Агафию, Лукию (Aldhelm. De virginitate. 42 // MGH. AA. T. 15. P. 293). Исследователи рассматривают историю этого раздела либо вместе с «Supplices te rogamus» (Baumstark. 1939), либо вместе с «Communicantes» (Callewaert. 1948).

(«Чрез Которого») - прославление Бога за освящение, подаваемое Им через Христа. Ранние Сакраментарии указывают в этом разделе благословение хризмы в Великий четверг, меда и молока для новокрещеных, благословение винограда на память св. папы Сикста 6 августа, елея для больных и т. п. Вероятно, он восходит к традиции литургико-канонических памятников (см. также: Callewaert. 1943; Alamo. 1949; Brinktrine. 1948).

Данный элемент характерен для большинства евхаристических молитв. В рим. К. м. славословие имеет тринитарную форму. Впервые в тексте К. м. упоминается Св. Дух. Завершается К. м., как и большинство евхаристических молитв, ответом народа - «Аминь».

После разделов «Communicantes», «Hanc igitur», «Supplices te rogamus», «Memento etiam» и «Nobis quoque» добавляются слова: «Per eundem Christum Dominum nostrum» («Через того же Христа Господа нашего»). Когда сделана данная вставка, установить невозможно, но похожий элемент есть в арианских фрагментах кард. А. Маи. Кроме того, после этих слов во всех случаях, кроме «Nobis quoque», добавляется «Аминь». Вставки «Аминь» были сделаны между IX-XII вв. (Ellard. 1945; Salmon. 1928).

В наиболее полной и фиксированной форме жесты, сопровождающие чтение К. м., отражены в тридентском чине, хотя в том или ином объеме обсуждаются и у средневек. толкователей мессы. Во время произнесения слов вступительного диалога священнослужитель совершает воздеяние рук, а на «Gratias agamus» соединяет их у груди и возводит глаза к небу. Переходя к префации, снова воздевает руки. В конце чтения префации соединяет их на время Sanctus, а во время Benedictus осеняет себя крестным знамением. Перед тем как продолжить чтение евхаристической молитвы, священник поднимает глаза на Распятие, потом соединяет руки. При чтении «Te igitur» он склоняется над престолом и целует его на словах «молим и просим» и трижды осеняет Дары после слов «прими и благослови». При поминовении живых и при чтении «Communicantes» он соединяет руки, а на «Hanc igitur» простирает руки над Дарами. Во время «Quam oblationem» совершается 5 крестных знамений над Дарами. Перед чтением «Qui pridie» священник вытирает большой и указательный пальцы о корпорал, чтобы затем взять ими Гостию. На слове: «Благословил» знаменует ее правой рукой один раз. Слова «Сие есть Тело Мое» произносятся над гостией, к-рую он держит в руках, опираясь локтями на престол и наклонив голову. Потом священник совершает коленопреклонение и возношение Гостии. После положения св. Тела на корпорал преклоняет колени, с этого момента держит соединенными указательные и большие пальцы рук до их омовения. Перед произнесением слов о Чаше немного поднимает ее, потом, держа левой рукой, знаменует. Тайносовершительные слова он произносит, держа Чашу 2 руками и опираясь локтями на престол. Затем совершает коленопреклонение и возношение Чаши. На «Unde et memores» делает 5 крестных знамений над Св. Дарами, опираясь левой рукой на престол. «Supplices te rogamus» священник читает, низко наклонившись, соединив руки и положив их на алтарь. На словах «ut quotquot» («всякий раз когда») целует престол, а далее совершает 2 крестных знамения над Св. Дарами и один раз осеняет себя. При поминовении усопших соединяет руки. Произнося: «Также и нам, грешным», ударяет себя в грудь правой рукой. При чтении «Per quem» трижды знаменует Св. Дары на словах «освящаешь, животворишь, благословляешь», потом открывает Чашу, преклоняет колени, встает, берет Гостию в правую руку, держа Чашу левой, осеняет ее от края до края трижды при чтении «Per Ipsum», а потом 2 раза совершает крестное знамение между краем Чаши и своей грудью. В конце совершается малое возношение Св. Даров, при к-ром Тело держится над Чашей.

Чудо на мессе свт. Григория Великого. 1587 г. Худож. Пассиньяно (ц. Санта-Либерата в Черрето-Гуиди, Италия)Все места в тексте, где полагается совершать крестные знамения, отмечаются знаком Ɨ. Эта традиция уходит корнями в раннее средневековье. В Gelasianum Vetus знаки креста поставлены в «Te igitur», в Желлонском Сакраментарии - на «Per quem». В 14-м каноне Парижского Собора 825 г. говорится, что в Галлии были священники, которые из благочестивых побуждений непрестанно совершали крестные знамения над Дарами (Mansi. T. 14. Col. 446). В интерполяциях, сделанных в X в. в гомилии «Fratres presbyteri» («Братья, пресвитеры»), составление к-рой приписывалось папе Льву IV (847-855) (PL. 115. Col. 677), св. Ульриху, еп. Аугсбурга (Ɨ 973) (PL. 135. Col. 1071-1072; Ibid. 78. Col. 278) и Ратерию Веронскому (Ɨ 974) (PL. 136. Col. 560; Ibid. 186. Col. 1123), но к-рая скорее всего принадлежала Регинону Прюмскому († 915) (см.: Lawson R. L'homélie dite de Léon IV // RHLR. N. S. 1914. Vol. 5. P. 117-137), встречается предписание, как именно следует благословлять Дары: «Чашу и хлеб знаменуйте правильным крестом, то есть не вокруг и кое-как перстами, как делают многие, но разогнув два пальца и большой внутрь сложивши, через которые означается Троица, правильно старайтесь изображать сие знамение Ɨ, ибо не иначе можете благословлять что-либо».